Публикуем монолог типичного персонажа эпохи ЖЖ — это Нелли
Шульман, писательница, преподаватель английского языка, человек с российским
паспортом, который за последние 20 лет в России провел всего 5 лет.
Я получала британскую студенческую визу в Москве в октябре
1993 года — в те дни, когда напротив Белого дома стояли танки. К тому времени я
была на пятом курсе исторического факультета Санкт-Петербургского университета.
Я из хорошей ленинградской семьи: мои родители — военные и
гражданские врачи в нескольких поколениях — работали в Монголии и на Кубе. Жили
мы в Советском Союзе отлично, обеспеченно: две квартиры, машина, дача.
Ужасов
Совка я особо не помню, училась в английской школе, лето проводила у бабушки с
дедушкой в их ялтинской квартире или с ними же в поездках — Прибалтика, Грузия,
Узбекистан. На излете СССР, лет в шестнадцать-семнадцать, я стала интересоваться
только зарождающейся еврейской жизнью — то есть я и раньше ею интересовалась,
но в советское время для детей в синагогах ничего не устраивали. А здесь
появился ульпан (курсы преподавания иврита. — Прим. ред.), лагеря молодежные,
какая-то движуха. В определенный момент стало известно, что можно подать на
стипендию на обучение в еврейском Leo Baeck College в Лондоне. У меня в
университете все курсовые были по истории евреев России, я и дальше
предполагала заниматься ивритом и иудаикой, поэтому и подала заявление. А про
танки и путч на самом деле мне особенно нечего вспомнить: во-первых, после 91
года никому эти танки были уже не интересны, а во-вторых, у меня тогда был
очередной москвич в бойфрендах, и он меня занимал значительно больше танков.
Летом я получила извещение о выигранной стипендии. Родители
не возражали, снабдили меня купюрой в $100 и, взяв обещание связаться с ними,
если что-то пойдет не так, отпустили в Англию. Через неделю после получения
визы я сидела в самолете с рюкзаком и сумочкой. Больше ничего у меня при себе
не было — если не считать отличного английского языка и неплохого французского.
Меня встретила женщина в аэропорту Хитроу, отвезла в
студенческое общежитие и оставила в общей комнате с рюкзаком и сумочкой. У
первого же вошедшего в комнату студента я поинтересовалась, где здесь ближайший
магазин, и уже через час я уже варила на общей кухне суп — проблемы найти общий
язык с ребятами не было. На втором году обучения я съехала из общаги — сначала
в квартиру, которую делила с двумя другими студентами, а потом в студию в доме
конца XIX века с ванной на лестничной площадке. Никакого центрального
отопления, разумеется, там не было; вообще, у меня какая-то карма — жить без
центрального отопления. Я купила за гроши в комиссионке маленький электрический
обогреватель и носила его за собой по квартире.
Одевалась я исключительно в секондах и передвигалась по
городу почти всегда на своих двоих. Училась я по стипендии бесплатно, на жизнь
получала 500 фунтов, из которых 300 фунтов уходило на аренду квартиры со
счетами. Остального хватало буквально, чтобы скромно питаться. Параллельно с
учебой я работала — официанткой, библиотекарем, частным репетитором.
Еще
занималась всякой добровольной деятельностью — в частности, помогала в приюте
для бездомных. На одну из своих работ я отмахивала в воскресенье с утра час
пешком. Тогда еще не было ограничения на количество времени в неделю,
отработанное студентами, поэтому я старалась как-то подрабатывать каждый день —
семь дней в неделю.
Жила я недалеко от колледжа, нам разрешали пользоваться
библиотекой до официального начала занятий, поэтому в семь утра я уже сидела за
книгами.
Лекции и семинары шли с девяти до четырех дня, потом опять в
библиотеку, потом на работу, в близлежащий ресторан, — официанткой. Когда я на
год поехала из Англии в Израиль по студенческому обмену, то помню свое
восхищение тем, что можно было какое-то время не работать. Тогдашний курс фунта
к шекелю позволял мне какое-то время шиковать — лондонские крохи там были
довольно весомой суммой.
Деньги в первую очередь мне требовались на путешествия. В
1990-е мне удалось объездить на автобусах всю Европу — жила, как говорится, по
впискам — у приятелей моих приятелей по колледжу.
Приключений была масса.
Удалось, например, поселиться в монастыре в Венеции. На ферме в Бретани хозяин
мне предложил выйти за него замуж прямо сейчас. Паром, который вез меня на
Гебридские острова, сломался, и нам пришлось ждать спасателей — с вертолетом,
как в кино. Изведала всю Британию — вплоть до тех самых островов.
Теоретически
можно было бы остаться в Англии после окончания колледжа, получить докторскую
степень. Меня даже приняли на программу — надо было только подсуетиться и найти
деньги на ее оплату, а я поленилась. Я в принципе довольно ленивый человек.
Я уехала в Минск, где мне предложили должность в еврейской
общине. Встретила там своего будущего мужа и родила сына. В 2003 году мы
переехали в Москву — там я тоже работала в еврейских организациях, а, когда
сыну было шесть лет, мне предложили работу переводчика на Кипре. Хотелось,
чтобы ребенок рос у Средиземного моря, русская школа там была — в общем, мы
опять снялись с места. Здесь я прожила семь лет, поняла, что наш брак себя
исчерпал. Мы развелись, бывший муж уехал в Москву, я с ребенком осталась на острове.
А прошлой весной мою должность сократили — я поискала работу на месте, но я
остаюсь гражданином России, а местные компании предпочитают, если есть
возможность, с таким не связываться. Не такой я ценный специалист, что
называется. И я подумала об Азии.
Закинула резюме в несколько рекрутинговых агентств,
занимающихся набором учителей — на Кипре я получила диплом преподавателя
английского как иностранного, — и сразу стала получать предложения.
Договорились мы в результате с городом Чанша на юге Китая — с Joy Children’s
Language School. Здесь нет школы для моего сына, поэтому он остался в Питере
под присмотром моей семьи, ходит в восьмой класс.
Я провела пару месяцев в
России, ожидая документы для рабочей визы. Успела за это время поработать
волонтером на студенческой практике на Белом море, съездить в Германию и в
Финляндии стать участником одной творческой резиденции.
Документы пришли, визу поставили за неделю, меня встретили в
Чанше в два часа ночи — самолет опоздал, – отвезли на квартиру и, как в Лондоне
20 лет назад, оставили у двери с чемоданом и ключами.
Утром я проснулась,
обнаружила, что на кухне нет ни чайника, ни кастрюли. Оделась и пошла искать,
где здесь наливают кофе.
Прямо на углу моей улицы и наливали — я взяла два
капучино навынос, заметила табачный ларек, и все — больше мне ничего не надо.
История моей жизни, что называется: я могу обжиться за день в любой стране
мира.
Чанша — это такой китайский Краснодар: не курорт, но по
дороге. Остров Хайнань в двух часах лета отсюда, Гуанчжоу и Гонконг — два часа
на быстром поезде.
Под Чаншой снимали «Аватар» — вот эти скалы, торчащие из
леса, здесь. Вообще, провинция очень красивая, город старый, но во время войны
с японцами его сожгли практически дотла, поэтому у нас смотреть, в общем, не на
что.
Есть два симфонических оркестра, открыли новый огромный культурный центр,
кино сюда доходит довольно быстро, «Старбаксы» на каждом углу, шопинг отличный.
Здесь пять миллионов человек, пять университетов, метро — город, приспособленный
для жизни.
Еще в провинции Хунань, столицей которого является Чанша, родился
Мао — тут его мемориальный комплекс в деревне, а в самом городе он учился в
педагогическом техникуме. Дом-музей Мао очень милый, вокруг отличный парк, пруд
с уточками.
Сейчас я преподаю английский в крупнейшей языковой школе
города и в одном из университетов. В неделю у меня двадцать четыре часа работы,
плюс два раза в месяц семинары для местных учителей — я методист.
У меня есть
«синяя книжечка зарубежного эксперта», как это называют в Китае, поэтому, если
я захочу здесь остаться после истечения годового контракта с моими нынешними
работодателями, проблем не будет.
Надо просто найти следующее место работы. С
этим, кстати, нет затруднений — вакансий масса в любом районе Китая.
С бонусами и дополнительными часами выходит зарплата
примерно в 70 000 рублей в месяц. Живу я в пяти минутах расслабленной ходьбы от
школы и в четверти часа от центра.
Квартиру и коммунальные услуги оплачивает
школа, счет в банке мне открыли за три минуты, нужен был только паспорт.
Китайский знаю в пределах бытового общения: могу объясниться в магазине или в
парикмахерской, а больше мне ничего и не надо.
В свободное время учусь онлайн
(в основном курсы по профессиональному развитию), много езжу — внутри Китая
дешевые авиабилеты. Учу исландский язык и пишу исторические романы — действие
моей будущей книги происходит в Исландии.
На самом деле мне под руку на
букинистическом развале попался дешевый учебник, и я подумала, что можно
выучить язык, раз есть время.
Я поэтому и не очень люблю жизнь в России — там никогда ни
на что не хватает времени. За пределами страны у меня всегда очень размеренное
существование.
О политике я вообще не думаю: понятно, что Крым — это позорище,
но об этом я не смогу поддержать разговор. У меня есть предложение об очередной
магистратуре по управлению в образовании из Британии — я жду решения о том,
выиграла ли я стипендию или нет.
Есть возможность получить докторскую степень —
жду второго раунда интервью. А вообще я хочу поехать преподавать в Аргентину:
испанский я, конечно, и сама могу выучить, но мне хочется потанцевать танго в
Буэнос-Айресе.
Или останусь в Азии, только перемещусь в Гонконг, Корею или
Японию. Гражданство у меня при этом российское — другого мне взять неоткуда, но
я никогда не испытывала по этому поводу затруднений.
Комментариев нет:
Отправить комментарий