«В глазах местных Россия — это мощный агрессор»
Редкий российский турист долетает до Бразилии: очень долгий
путь и дорогие авиабилеты останавливают многих желающих полюбоваться на Ипанему
и статую Христа-Искупителя. Россиянка Галина Орехова тоже вряд ли думала, что
очутится здесь, да еще и задержится надолго. Она рассказала, как
живется в городе Жоинвиле (штат Санта-Катарина).
Ровно десять лет назад Жоинвиль, небольшой город на юге
Бразилии, попал на балетную карту мира. Ныне покойному знаменитому танцовщику
Александру Богатыреву пришла в голову мысль открыть в Бразилии школу Большого
театра. Инициативу подхватили и воплотили в жизнь легендарный балетмейстер
Владимир Васильев и губернатор штата Санта-Катарина Луис Энрике да Силвейра.
Сегодня в школе обучаются классическому балету и современному танцу 260 детей
практически из всех штатов Бразилии (и еще нескольких стран Латинской Америки).
Проект ориентирован на поиск и воспитание талантов. Большинство учеников школы
— выходцы из беднейших слоев населения, почти все (95 процентов) обучаются
бесплатно. На спектаклях школы за десять лет ее существования побывали более
300 тысяч бразильцев. Выпускников принимают на работу в балетные труппы лучших
театров мира.
А теперь о том, какое отношение все это имеет к нашей
героине.
Искусство и случайности
В России я жила в Санкт-Петербурге. С 17 лет работала в
Мариинском театре. Начинала с ученицы портнихи. За 40 лет стажа выросла в
достаточно хорошего мастера по костюмам (говорю, отбросив ложную скромность).
В Бразилию попала совершенно случайно (хотя, говорят, ничего
случайного не бывает). Дочка вышла замуж за бразильца. Два года они провели в
Европе, во Франции, но потом решили поехать сюда, потому что у мужа дочки здесь
мама, папа и так далее.
Я, конечно, в глубине души мечтала побывать у них в
гостях, посмотреть страну. И вдруг однажды на работе услышала случайный
разговор по телефону: мол, Большой театр ищет человека, готового поехать в
Бразилию, заниматься костюмами для постановки «Щелкунчика» под руководством
Владимира Васильева.
С Большим театром у меня был опыт сотрудничества. Как я
поняла, в Мариинке мне об этой вакансии не сказали (хотя и знали, что у меня
дочка в Бразилии), потому что не хотели терять надежного сотрудника. Но это
потом, а в тот момент я чуть ли не вырвала трубку у человека из рук и стала
выяснять подробности. Так вот все и сложилось.
Теперь я — художник по костюмам школы Большого театра в
Бразилии. Живу тут уже третий год. Мне очень нравится, правда.
Язык до Рио доведет
К сожалению, я английский вообще ни бум-бум. Но когда мои
дети повыходили замуж за иностранцев, записалась на курсы: один зять говорит
по-испански, другой — по-португальски. И английский у меня как-то не пошел —
вот не идет, и все.
А потом мне зять говорит: а зачем тебе английский? Учи,
говорит, португальский, потому что они с испанским похожи. Ну я и взялась за
португальский — еще не зная, что перееду, за год до этого.
Было трудно, потому
что я работаю с восьми до восьми, а потом еще учеба — тяжко. В итоге приехала
сюда с некими азами — грамматическими основами, транскрипциями, ассоциациями. В
общем, реальными знаниями это нельзя было назвать.
Из мороза в лето
Честно говоря, я не знала, что меня ждет, с чем я столкнусь.
Мне просто было очень интересно и совсем не страшно — я вообще авантюрист по
натуре.
Конечно, поразила жара. Опять же — ко всему привыкаешь; но
первый год было очень тяжело. Я приехала сюда в феврале, в Питере и Москве были
жуткие морозы под минус сорок, а с трапа сошла — тут сорок жары. Почти 80
градусов перепад, после двух дней в пути!
В течение первого года скинула, наверное, килограмм десять.
Поначалу пыталась питаться так, как привыкла, но это здесь неприемлемо вообще.
Невозможно есть макароны с сыром, с маслом — это слишком тяжело, организм
просто не выдерживает. Нужно больше овощей, зелени, я сейчас к этому привыкла,
и мне это очень нравится.
Очень довольна, что живу в трех минутах ходьбы от работы. В
Питере ехала полтора часа в один конец, полтора часа в другой по пробкам —
сильно выматывало.
Получается, что здесь у меня вернулись ежедневные три часа
из жизни, которые в родном городе убивала дорога. Меня это очень, очень бодрит.
Здесь вообще все более спокойно, нет такой напряженки, как у
нас, и, соответственно, люди другие — очень приветливые, очень радушные. Вот
сравнить даже если не с Россией, а с Францией: когда туда приехала, заметила,
что там ужасно не любят иностранцев и всячески это показывают — в магазине,
транспорте, неважно где. Здесь, в Бразилии, наоборот: все тебя встречают с
распростертыми объятиями.
Но то, что они никуда не торопятся, это факт. Им некуда
торопиться. Думаю, это изначально обусловлено климатом.
Ведь привычка спешить
передается генетически: в холодной стране не поторопишься с работой, с посадкой
зерновых, например, — и все, будешь жить впроголодь.
А сколько у нас было войн
— мы привыкли воевать, обороняться, защищаться. Тут этого нет, практически не
было никаких войн.
Однажды я очки заказывала, подъехала к салону оптики на
такси (тогда еще машины у меня не было). И спрашиваю таксиста, сколько он может
меня подождать.
Да сколько угодно, говорит. Спрашиваю в салоне — сколько
времени понадобится, чтобы мне получить эти очки?
Говорят: 15 минут. В итоге —
полтора часа. Я возмущаюсь: девушка, вы же мне сказали — 15 минут. Та ответила
чисто по-бразильски: ну, у вас же две линзы!
15 минут — это такое абстрактное
понятие, а не конкретное время. Подобный ответ следует понимать так: «будет
готово сегодня». Все хорошо, все замечательно, сегодня не успели — завтра
сделаем, какая разница.
Бразильские коллеги
Первый год некоторые рабочие моменты меня страшно бесили. Я
не понимала, ну как так можно: вот швее, например, осталось дострочить 10
сантиметров, это же две минуты. Но ее рабочий день закончился, она иголку
воткнула и ушла. Я же планирую сделать за рабочее время определенную работу.
Если не успеваю — задерживаюсь.
Здесь я не встречала бытовой, повседневной агрессии. Нашим
людям это свойственно даже в семье: мы агрессивные по отношению друг к другу, к
детям.
Здесь я иначе взглянула на вещи, которые раньше не замечала. В Бразилии
я осознала, что мы ведем себя немножко неправильно по отношению даже к своим
родным. Здесь такого нет, хотя и тут тоже свои перегибы.
Например, пошла я как-то в бассейн. Там много детей, и им
позволено все, что угодно, никто им не делает замечаний.
Я по привычке даже
шлепнула одного мальчика по попе — не ударила, а хлопнула по мокрым плавкам. Он
не давал выйти из бассейна, передо мной прыгал, я сделала это не в сердцах, а с
улыбкой, чтобы он понял, что шалит.
Для него это был такой шок, у них это
вообще неприемлемо. Когда я увидела его глаза, когда он ко мне повернулся, я
поняла, что я очень сильно ошиблась, что он сейчас пожалуется своим родителям и
дело может вообще дойти до суда. Но все обошлось — может, где-то в глубине души
он понял, что делает не то что-то, действительно шалит.
Отцы и дети
Бразильцы вообще совсем по-другому воспитывают детей. Здесь
в 20 лет человек еще ребенок. Ему 25, 30 лет — а он все еще ребенок в семье.
Если у него есть своя семья и дети, он все равно ребенок. У нас не так. Сыну
моему 23 года, у него уже двое детей, и когда первый ребенок родился — все, он
отец семейства, мужчина.
Здесь даже если на день рождения идут мама, папа и ребенок —
с собой берут няню. Зачем эта няня там? Вообще непонятно.
Когда за державу обидно, а когда — нет
То, что местные видят про Россию по телевизору, чаще всего
идет через Америку, поэтому многие считают, что Россия — это очень мощный
агрессор.
Но думаю, что не все осмеливаются сказать это в глаза. С кем-то
беседуешь о политике и понимаешь: да, они считают, что мы напали на тех, на
тех. У них есть это ощущение. Я говорю: ты хочешь войны?
Нет. Вот и я не хочу
точно так же, вся моя семья, все мои близкие, мы не хотим этого. А то, что
происходит, — это же не наши игры, мы простые люди, где-то там что-то
происходит, никто не знает правды. И все с этим согласны. Но тем не менее
повторюсь, у них есть такое ощущение, что Россия — это агрессор.
У нас в школе воспринимают Россию иначе, через призму
культуры. Это же школа русского балета. Ученики все мечтают побывать в России.
Попасть туда, жить, работать.
Другой вопрос, что они ее себе не очень хорошо
представляют. Многие учащиеся уже уехали отсюда в Россию: в Большом танцуют
несколько человек из этой школы, в Казани у нас девочка танцует и очень
довольна. Она там прима, молодец девочка, очень талантливая.
А что касается людей на улице, многие понятия не имеют, что
такое Россия, где она находится, кто там живет. Вот я еду в такси, например, и
водитель начинает разговор:
— Ты откуда?
— Из России.
— Москва?
— Нет, Санкт-Петербург.
— А-а-а, Германия.
Думаю, конечно, есть те, кто более тщательно изучают историю,
географию. Но в основном люди просто не задумываются о таких вещах, как другие
страны.
Жизнь как праздник
Здесь, я так поняла, вообще мало читают. Местных интересуют
прежде всего развлечения — поесть, повеселиться, потанцевать. Все очень легкие,
ничем не озабоченные.
У нас ведь исторически сложилось, что надо тревожиться о
будущем: летом не позаботишься о пропитании — зимой будешь с голода умирать.
Здесь не надо об этом думать, круглый год все растет само. Не нужно думать о
том, как обогревать свое жилище, заготовки какие-то делать.
Они не привыкли в принципе заботиться о завтрашнем дне.
Крыша над головой есть — и отлично. А нет крыши, да и пофиг, не пропадешь.
Главное, чтобы змея не заползла.
Сапоги и традиции
Помню, как мальчик-ученик принес сапоги, в которых танцевал,
и поставил на стол. Я ему сказала: может, ты себе еще на голову наденешь эти
сапоги? Потом смотрю, у них вся обувь стоит всегда на столах. Не ставят на пол,
опасно: утром туда сунешь ногу, а там змея.
У них и весь мусор приподнят над полом, не стоит на земле, и
все эти корзины для мусора — на высокой ножке.
Тоже потом смекнула почему. В
городе, конечно, не встретишь змей, но за городом — вполне. Моя дочка живет в
загородном доме неподалеку от леса, и там, бывает, приползают. Чтобы не
привлекать змей, весь мусор подвешивают.
Бразильские эмоции
Здесь жесткости не приемлют. У нас же как: прошел мимо,
быстренько высказался и пошел дальше, и никто не заметил.
А они все как дети —
очень ранимые, очень обидчивые. Первое время, когда я с ними работала, они у
меня плакали. Они не привыкли к тому, что кто-то что-то требует.
Говорю
работнице: ты когда начинаешь вообще что-то делать, ты думаешь, что у тебя
должно получиться или не думаешь?
Нужно же понимать, зачем ты делаешь, а не
просто так строчить. Она сидит и плачет, как ребенок. Потом я уже поняла, что
нельзя с ними так — ничего не добьюсь, если буду ругать.
Проза жизни
Цена жилья сильно зависит от района. Если в центре нашего
города квартиру с одной спальней снять, то это около двух тысяч реалов (где-то
40 тысяч рублей). Но это в центре, а если подальше — дешевле.
Мои снимают большой дом за 2200 или 2500 реалов, но у них
огромная площадь и два этажа. Снимают они не в центре, там прекрасный воздух,
природа.
Но и комары опасные. Дети хотели второго ребенка, однако из-за этого
вируса Зика, который комарами передается, решили пока подождать. Этот вирус
опасен для беременных — дети рождаются с жуткими отклонениями, происходит
какая-то мутация.
Дочь посоветовалась с врачом, и он сказал: ты понимаешь какое
дело, никто не знает, что будет через год- два, и никто не знает, сколько тебе
придется переждать. Но опять же, в центре города этих комаров нет, так что если
беременеть — нужно переезжать туда.
За свет я плачу очень много, хотя не могу сказать, что жгу
лампы безбожно. Постоянно включены только холодильник и компьютер, набегает
порядка 800 рублей в месяц, я считаю, это очень много.
На продукты цены примерно как в Москве.
Зато здесь практически нет расходов на транспорт. Сейчас я
купила машину и не могу сказать, что очень много денег трачу на бензин: в
принципе, я и не езжу никуда, до работы проще пешком дойти. Если поехать на
море, то ближайший город, где есть пляж, — 40 минут езды.
Но вообще бензин
дороже российского. Машины также немного подороже, особенно импортные. А те,
что местные производят, не того качества.
Я так понимаю, что здесь очень много богатых людей.
Но есть
и совсем малоимущие, и мне кажется, что их больше, чем у нас. То есть
расслоение сильное. Что касается среднего класса, то, скажем так, их
минимальный уровень жизни соответствует нашему максимуму. Но опять же, то, что
я сказала — это не факт, это просто мое личное мнение. Вот такие выводы я смогла
сделать, прожив здесь некоторое время.
Комментариев нет:
Отправить комментарий